К слову об интервью.

[Klyaks]

На мой взгляд, очень интересное интервью. Лексу должно понравиться.
Да и остальным должно быть интересно.

Антитеррористический юбилей

О легендарной группе “Альфа” - из первых уст

28 июля исполнилось тридцать пять лет со дня создания легендарного антитеррористического подразделения КГБ-ФСБ - группы “А”, более известного как “Альфа”. В канун юбилея корреспонденту “Солидарности” удалось встретиться с генерал-лейтенантом запаса Александром ГУСЕВЫМ, который командовал “Альфой” в период с 1995 по 1999 год.

Небольшая двухкомнатная квартира в Можайском районе Москвы, награды и вымпелы на стенах, зеленый чай на светлой кухне и - радушный хозяин, который, дымя “Житаном”, рассказывает хриплым глубоким голосом о далеких уже событиях безумных девяностых. Рассказывает спокойно и вдумчиво, без желания покрасоваться - по-офицерски, одним словом.

35 лет в постоянной боеготовности

- В “Альфу” я попал в принципе случайно. Дело в том, что после событий 1991 и 1993 годов президент Ельцин захотел держать это подразделение поближе к себе. Он понимал, что подразделение непростое и своенравное, не дает себя втянуть в политические игры. И это доказала история: в 1991 году “Альфа” отказалась штурмовать Белый дом, а в 1993 году в аналогичной ситуации уже вопреки распоряжению Ельцина вывела защитников Белого дома без крови. Поэтому президент своим приказом перевел группу “А” из Федеральной службы контрразведки в состав Федеральной службы охраны (тогда - Главного управления охраны). А поскольку я в то время был заместителем коменданта Кремля, то генерал-полковник Михаил Барсуков, который был комендантом Кремля и начальником ФСО, предложил мне возглавить “Альфу”. Но нужно понимать, что я не сотрудник-боевик. Моя задача - принять правильное решение, все организовать и отдать соответствующий приказ бойцам. В итоге я командовал группой “А” без малого пять лет - с 1995 по 1999 год.

До 1991 года, когда политические события в масштабах всей страны вывели группу “А” из тени, не только российский народ, но и члены семей бойцов, и многие сотрудники ФСБ не знали, что есть такое подразделение. Какие-то отрывочные сведения, скорее даже слухи, появились после штурма дворца Амина, но никто не догадывался, где служит их отец, муж или сын. Плохо это или хорошо, что об “Альфе” стало известно? Я думаю, что хорошо. Граждане должны знать, что есть профессиональное подразделение, которое всегда придет на помощь в критической ситуации. Да и террористы пусть знают, что против них есть такая сила.

- А каково исходное назначение группы “А”?

- Изначальная задача “Альфы” - пресечение актов терроризма и освобождение заложников на любых видах транспорта и в зданиях, занимаемых высшими органами государственной власти и управления. Сейчас многие крупные операции “Альфы” меньше похожи на антитеррористические, ради которых она в общем-то и создавалась. Именно поэтому к нам до сих пор предъявляются необоснованные претензии, мол “Альфа” плохо сработала, погибли люди. Например, после теракта на Дубровке был задан вопрос: “Как же “Альфа” так прокололась - погибли 127 человек?” А ведь в операции “Норд-Ост” “Альфа” очень четко выполнила свою задачу: заняла здание, перебила террористов и не дала им взорвать бомбы. Претензии по жертвам нужно предъявлять тем, кто был в ответе за последующую помощь пострадавшим.

Я подчеркиваю, что за все время существования подразделения от рук сотрудников “Альфы” не погиб ни один заложник... А тогда, в 1974 году, со всей страны были собраны 30 человек - только офицеры КГБ, которые четко понимали свое предназначение - молниеносные операции по обезвреживанию террористов.

- Тогда были только офицеры КГБ, а из каких структур вы набираете людей сейчас?

- С улицы к нам, конечно же, не поступишь. Подразделение профессиональное и офицерское. Мы долго присматриваемся и отбираем офицеров сами, без всякого конкурса. В основном из числа тех, кто служил в пограничных войсках, Федеральной службе безопасности, воздушно-десантных войсках, спецназе ГРУ. При этом за пять лет своего командования “Альфой” из сотрудников МВД я взял только одного человека, и то только потому, что его брат работал в “Альфе” и просил за него. Но не ошибся - хороший парень оказался.

Мы считаем, что с того момента, как мы взяли человека, и до того, как он изучит все приемы и задачи “Альфы”, освоится в коллективе, должно пройти как минимум пять лет. Поэтому в основном в подразделении служат зрелые ребята лет тридцати и старше. Но нужно понимать, что “Альфа” в первую очередь - сплоченная команда. Можно, конечно, набрать просто профессионалов, но это как в футболе - команда, состоящая только из звезд, как правило, не показывает звездных результатов - игроки плохо взаимодействуют между собой. Так что для нас важнее всего взаимовыручка и взаимопонимание. Это настолько отточено, что даже не нужно пользоваться словами - достаточно одного жеста, а иногда и жестов не нужно. С момента создания в 1974 году “Альфа” находится в постоянной готовности. Определенная часть людей находится на боевом дежурстве и готова моментально вылететь или выехать к месту операции, а если нужно собрать всю группу, то это будет сделано в пределах часа.

- А как проходит обычный день сотрудника “Альфы”, когда не нужно выезжать на операции?

- Постоянная боевая и физическая подготовка, стрельба, рукопашный бой. Отработка тех действий и задач, которые предстоит выполнять. Тренировки проходят на водном транспорте, на вагонах, на автобусах, на самолетах - мы исследуем каждый тип нового воздушного транспортного средства, который у нас появляется. Изучаем особенности, где и как в него можно проникнуть, где наиболее уязвимые места. В принципе, каждый сотрудник должен хорошо ориентироваться во многих областях - и в отношении связи, и в части управления техникой, и в подрывном деле. Он должен быть универсален. Но есть у нас и подрывники, и боевые пловцы, и снайперы, и медики...

Простыми словами о непростых делах

- Вы возглавляли “Альфу” с 1995 по 1999 год. Какую операцию вы могли бы выделить как наиболее успешную?

- Мне наиболее “понравилась”, если можно так выразиться, та, которая проходила в Махачкале в июне 1995 года. Если помните, тогда два вооруженных террориста захватили на автостанции пассажирский автобус Махачкала - Нальчик с девятнадцатью пассажирами. Видите ли, из тех, кто находится в районе операции, несет ответственность и отдает приказы старший по положению.

Так вот: в Махачкале старшим был я, и мне никто не мешал. Начальник антитеррористического центра ФСБ генерал-полковник Виктор Зорин дал мне команду выехать в Махачкалу - не в чье-то подчинение, а подчеркнул, что я старший и могу проводить операцию по своему усмотрению. Я прибыл на место со своей группой, принял решение, доложил начальнику центра о том, что начинаю операцию, и за восемь секунд все было сделано. Заложники живы, террористы захвачены. Как по учебнику.

- Тяжело брать ответственность на себя?

- Знаете, так как-то свободнее. Не нужно ничего согласовывать с чинами. Ответственности я никогда не боялся. Если взять Буденновск и Первомайское, то там все было иначе. В Буденновске были и министр по делам национальностей Николай Егоров, и министр внутренних дел Виктор Ерин, и директор ФСК Сергей Степашин. Да и в октябре 1995 года на Васильевском спуске, когда камчатский бизнесмен захватил автобус с южно-корейскими туристами, были и Юрий Лужков, и директор ФСБ Барсуков, и его первый зам генерал-полковник Зорин. А я считаю, что им всем лучше сидеть бы на своих рабочих местах и не нести ответственности за то, что происходит. Здесь профессионалы - мы, нам и ответ держать.

- Насколько я знаю, в Буденновске, когда банда Басаева захватила местную больницу, “Альфе” был отдан приказ идти на штурм в лобовую. Как вы отреагировали на такое решение?

- Мы с генералом Кругловым, который командовал остатками “Вымпела” - “Вегой”, доказывали тогда Егорову, Степашину и Ерину, что нельзя в лобовую идти на штурм. Сами представьте: двести пятьдесят террористов, которые не только приехали на КамАЗах, но и боеприпасы заблаговременно подвезли. Мы ведь перед операцией и не знали, что там какая-то чеченская фирма арендовала помещение и натащила туда столько, что можно месяц обороняться. Помню, я дал указание вести интенсивный огонь, чтобы вызвать ответный огонь на себя и сократить количество их боеприпасов. А огонь из больницы не ослабевает. Ясно ведь, что нельзя штурмовать.

Но тут есть и другая сторона. Буденновск - это маленький городок, и практически в каждой семье кто-то был в числе заложников: или лечился в той больнице, или работал, или был среди тех, кого согнали туда - более двух тысяч людей там удерживали. Поэтому и в самом городе обстановка была очень напряженная. Все началось 14 июля, а решение о штурме было принято только 17-го. Естественно, что народ уже начал возмущаться тем, что власти ничего не предпринимают. Митинговать стали, чуть ли не сами на больницу решили идти. Руководство дрогнуло, доложило о ситуации президенту, и от него поступила команда - штурмовать. А приказ есть приказ, мы военные люди.

- И как вы оцениваете результаты и последствия этого неудачного штурма?

- Ну почему же неудачного? Пусть он и не закончился захватом здания, но, тем не менее, свои плоды принес. Во-первых, я распорядился из гранатометов разбить все подъезды больницы, которые были заминированы, и около ста человек смогли после этого убежать. Некоторые, извиняюсь, в чем мама родила. Во-вторых, бандиты не ожидали, что “Альфа” пойдет на штурм. Они были потрясены. Поняли, что за них серьезно взялись, и выпустили после штурма всех женщин с детьми и беременных. В-третьих, мои снайперы очень неплохо поработали по окнам - под руками или между ног женщин, которых бандиты выставляли в оконные проемы с белыми флагами. По словам сотрудников больницы, они тогда прооперировали около двадцати террористов с ранениями в голову.

- Выходит, штурмовали больницу исключительно “Альфа” и “Вега”? Чем же остальные силы в это время занимались?

- Я намеренно взял на штурм “Альфу” и “Вегу”. В основном, конечно, “Альфу”. А остальные - СОБРы, ОМОНы... не их это дело. Просил я у МВД технику, чтобы начать штурм не только с первого этажа, но и, используя лестницы, со второго и третьего. А мне говорят, что техники мало, и она появится тогда, когда пойдут первые раненые. А что толку? Дали нам бронетранспортер, его подбили. Пока второй у них выцарапывал, меня ребята по связи уже матом кроют, что кровью истекают, а эвакуировать не на чем. Мой сотрудник майор Соловов совершил тогда подвиг, честно говоря... Его группа попала в “огневой мешок” - больница ведь расположена буквой “Г”. Они шли под перекрестным огнем. Соловову попала пуля в руку, но он бой продолжал... дал ребятам отойти... пока его снайпер не добил... Извините, просто перед глазами это стоит... После этого, как известно, пошла чехарда - полезли депутаты в очередь на переговоры, ваш брат журналист на различные пресс-конференции, и я сказал: “Никого не пущу, пока мне не отдадут моего сотрудника”. На что мне начальник управления внутренних дел заявил: “У меня тут по полям столько моих милиционеров валяется!” Ну, это дело его совести. Мы никогда своих ребят не бросаем, всех погибших и всех раненых (если они транспортабельны) забираем с собой. А Басаев понял, что раз с ним начали разговаривать, значит, на штурм, скорее всего, не пойдут, и больше ни одного заложника не выпустил. Но попиариться ему все же надо было, и он разрешил нам забрать Соловова.

- А потом террористов отпустили...

- Да, мы сначала три дня уговаривали руководство не штурмовать больницу, а потом уговаривали не отпускать их. Нельзя было тогда отпускать, нельзя! В арабских странах, например, никаких переговоров с террористами вообще не ведется. Это не дает им шанса закрыться кем-то. Захватил он заложников, не захватил - террорист уже точно знает, что ему все равно конец. А у нас Черномырдин дал гарантии от имени правительства на всю Россию, на весь мир. Мне потом предлагало руководство МВД где-то на маршруте сработать, но я отказался. Вот если бы Черномырдин дал Басаеву гарантии, а нам - команду действовать, то другой разговор. А так - что ни случись, крайние будем мы. Но способ взять больницу мы бы обязательно нашли.

- Какой, например?

- А это вопрос, на который я отвечать не буду. Есть у “Альфы” свои средства, прекрасное оружие, которого нет больше ни у кого - и российское, и иностранное. У нас могут и по снайперам работать с такой дальности, что их снайпер не достанет, и другие некоторые вещи делать, о которых лучше молчать, чтобы не давать террористам в руки пособия по борьбе с “Альфой”. Каждый должен заниматься своим делом и не пытаться проникнуть в чужие секреты. У нас была один раз допущена глупость, еще в Советском Союзе, когда солдат-срочников учили захватывать авиационные транспортные средства. И пожалуйста - солдатики-дезертиры, уже обученные, захватили самолет... Есть вещи, которые должны знать только узкие специалисты. Опять же, перед шведским посольством журналисты платили жителям ближайших домов, чтобы снимать из окон, как действует “Альфа”. А зачем это показывать? Зачем кому-то, кроме нас самих, знать, как эффективнее работать? Именно поэтому мало кто знает, где действует “Альфа”, как действует “Альфа” и зачем действует “Альфа”. И хорошо - люди должны знать о нашем существовании, но не о наших методах.

- Как вы считаете, не случись все так в Буденновске, может быть, Радуев и не пошел бы на Кизляр?

- Они ведь тоже наблюдают за поведением федералов, изучают. А тут его же “коллеги” вернулись живыми - такой соблазн перекрыть их “подвиг”. Ситуация сначала очень напоминала Буденновск. Тот же захват больницы, заложники, минирование здания... Но в Кизляре, еще до того, как мы прилетели, руководство Дагестана уже приняло решение их выпустить. К ним сели некоторые должностные лица, в том числе замминистра внутренних дел, и они поехали в сторону Чечни. Связи между нашим подразделением и МВД, армейскими частями не было. Мы ехали по пятам и только спрашивали: “Проехали?” - “Проехали”. Когда они миновали Первомайское, колонну обстреляли. Террористы развернулись и заняли село. На выезде из села на блокпосте стоял новосибирский ОМОН. У них боевая техника была закопана, немереное количество боеприпасов сосредоточено. Почему они сдались без выстрела и сами оказались в числе заложников - это уже вопрос к МВД. А потом генерал Квашнин заявил: “Я сейчас своими силами захватываю крайние дома, а потом вводим “Альфу”.

- То есть предполагалось, что элитные офицеры “Альфы”, как капелевцы, пойдут в психическую атаку на поселок?

- Первомайское ведь с большой натяжкой можно назвать антитеррористической операцией. Это нормальный общевойсковой бой. Я ему тогда ответил: “Артиллерия ваша, авиация ваша - занимайтесь освобождением населенного пункта. Если появятся постройки, где удерживаются заложники, то мы будем работать. Или выпускайте колонну из Первомайского, и тогда нам никто не нужен - мы будем брать их сами”. Каждый руководитель ведомства хочет сберечь своих людей. Как в Буденновске технику не давали, как здесь в атаку засылали. Не дело профессионального офицерского подразделения идти в атаку. Мы можем, но это глупо. Точно так же это не дело ОМОНа и СОБРа. Стал тогда хорохориться дагестанский ОМОН: “Это наша земля, мы пойдем!” И пошли. Половина ранена, половина убита - этим их порыв и закончился. Понимаете? У каждого подразделения своя задача. Идти в атаку - дело армейских частей. Правда, мы тогда предприняли наступательные действия и заняли часть поселка, но артиллерия вела огонь неаккуратно, и мы отошли.

Кроме “Альфы” единственным действительно боеспособным отрядом был “Витязь” из дивизии Дзержинского. Хорошо ребята с нами шли, но тоже застряли из-за артиллерии. Для меня в этой ситуации до сих пор непонятны два момента: почему сдался новосибирский ОМОН, и почему оцепление вокруг поселка было сосредоточено на дагестанской стороне, а на чеченском направлении, где они и стали прорываться, - почти никого не было. На самом направлении прорыва стоял спецназ ГРУ, и они много тогда накосили террористов кинжальным огнем. Правда, сами при этом понесли большие потери. Командира этого отряда я потом взял в “Альфу”.

- Должно быть обидно, когда случаются такие просчеты, а по телевизору потом говорят: “Альфа” не справилась”?

- Да, мне резануло слух, когда через несколько лет Виктора Черномырдина спросили, почему в Буденновске “Альфа” бездействовала, а он душой покривил - ответил: “Наверное, не смогла”. Ты дай команду, а потом говори. Хотя его тоже можно понять. Мы ведь за тридцать пять лет не получили ни одного письменного приказа. Только на словах. Ведь если есть документ, то ты уже должен отвечать. А тут - концы в воду, исполнители крайние. Вот есть у нас структура - национальный антитеррористический комитет. Его возглавляет директор ФСБ. Это разве правильно? Да, перед ФСБ стоит задача бороться с терроризмом, но возглавлять комитет должен кто-то из первых лиц государства. Я не говорю - президент, но хотя бы кто-то из первых замов. У директора ФСБ ведь нет полномочий отдавать распоряжения остальным ведомствам, даже от имени этого комитета. А не возглавляют его чиновники потому, что это огромная ответственность, которую никто не хочет брать на себя.

Работы еще хватит

- Александр Владимирович, можете ли вы сказать, что сейчас в Чечне, Дагестане и Ингушетии обстановка спокойнее, чем во времена вашего командования, и нам можно не бояться новых терактов?

- В этих республиках, особенно в Чечне, в условиях непрекращающейся войны уже воспитаны несколько поколений жителей. Многие чеченцы погибли на войне, что, естественно, не может не сказываться на образе мыслей их родственников. Они ведь там по большому счету, кроме как воевать, и делать-то уже ничего не умеют. Чтобы говорить о том, что ситуация улучшилась, надо создать условия, создать рабочие места, дать людям возможность содержать семьи. Почему у нас в России пьют? Потому что мужик должен кормить семью, а он сидит без работы - стакан с утра - и свободен. Наши пьют, а они воюют, дерутся за власть, за нефть, за рыбу, за коньяк, делят сферы влияния. Даже на президента Ингушетии совершено покушение. Какой же тут может быть мир, если ни федеральной, ни местной властью ничего для этого мира не сделано? Так что, к сожалению, моим ребятам работы еще хватит сполна.

- А как после Беслана и Первомайского вы могли бы оценить своего противника?

- Ну что же: подготовленные, обученные и смелые профессионалы. Не в этом дело, а в том, что нам профессиональную армию давно надо иметь, а мы одни разговоры ведем. Ведь разрушено все, и я не знаю, что дальше будет. Даже училищ военных не осталось. Вот, например, у моего коллеги сын мечтает быть танкистом. Поехал он поступать в Казанское высшее военное командное училище - заметьте, оно не танковое, но единственное в стране, где готовят танкистов. Так он рассказал, что из 120 человек, которые приехали поступать на артиллеристов, зачислили двух, но при этом послали учиться в Петербург, а из 100 человек, которые хотели стать танкистами, набрали двадцать (хотя должны были зачислить сорок), и они сейчас там сидят и не знают, зачислят их или нет. Что это такое? Я не знаю.

- Каким вы видите будущее группы “А”?

- Не покривлю душой, да и ветераны не обидятся, если скажу, что нынешняя “Альфа” стала только сильнее “Альфы” прошлых лет. Это объективный процесс: совершенствуется вооружение, корректируется тактика, вводятся новые специальности. К примеру, в Вильнюсе при захвате телебашни погиб Виктор Шатских - пырнули его чем-то, когда сквозь толпу прорывались. Погиб из-за того, что не было медпомощи. Мы тут же подготовили медиков, которые успешно работали в том же Первомайском, спасли жизни многим солдатам и омоновцам. Кроме того, бойцы “Альфы” ведь не только в резонансных операциях задействованы. Они практически каждый день обеспечивают силовую поддержку оперативным сотрудникам. Захватывают и бандитов, и торговцев оружием... Меня очень радует, что альфовцы глубоко преданы своему делу. На любую операцию собираются все, включая больных и раненых. Причем его оставишь, так он за свои деньги другим рейсом прилетит. Один из моих бойцов во время операции потерял глаз, так что же вы думаете - уперся рогом: “Требую оставить меня в боевом подразделении!” Еле-еле я его убедил перейти в штаб - не простил бы себе, если бы с ним еще что-то случилось.

- А сами Вы сейчас чем занимаетесь?

- После службы я сменил несколько мест работы, продолжаю работать и сейчас. Вообще мужик должен работать - не только потому, что у нас пенсии такие, какие есть. Государство бывшим сотрудникам “Альфы” никак дополнительно не помогает (хоть и относится внимательно), но у нас есть мощная единая ассоциация*, в которой больше ста различных структур: и охранных, и коммерческих, и оказывающих юридические услуги, - все что угодно. Ассоциация вырастила детей и внуков тех двух сотрудников “Альфы”, которые погибли еще при штурме дворца Амина. Она ежемесячно выплачивает вдовам погибших определенную сумму, помогает адаптироваться пенсионерам, закупает экипировку для действующих подразделений. Если нужно куда-то устроить детей, воспользоваться платными услугами - все это может быть ею оплачено. Кроме того, каждый действующий отдел, все действующие сотрудники “Альфы” выделяют деньги на помощь семьям погибших. Другой такой ассоциации вы в России не найдете.

- А охрану семей сотрудников ассоциация организует?

- Нет, этого нет. Вы это, наверное, к тому спрашиваете, что террористы в свое время списки какие-то составляли, цену за голову назначали. Так я вам скажу - нам не страшно. Пусть они боятся.

- Что бы Вы хотели пожелать своим коллегам в канун юбилея?

- Ну, что сказать...Что им работать придется, в этом сомнений ни у кого нет. Удачи. В любом, даже самом продуманном деле, есть элемент удачи. Поэтому удачи, и чтобы возвращались живыми. И вечная память тем двадцати четырем, которые не вернулись.
www.solidarnost.org/article.php?issue=292§i...

Беседовал Илья КАРПОВ
Фото Николая ФЕДОРОВА